Форум » Игра » Экспедиция: В поисках пропавшего мальчика. [#1.2; 1-2 и.д.] » Ответить
Экспедиция: В поисках пропавшего мальчика. [#1.2; 1-2 и.д.]
Jillian: Начало темы: Дата: 41-й день солнечного цикла, первые сутки после прибытия экспедиции. Время: после заката. Место: старый лагерь первой экспедиции и его окрестности. Погода: с наступлением темноты стало еще холоднее, чем было днем, поднялся не сильный ветер. Конец темы: Дата: 42-й день солнечного цикла, вторые сутки после прибытия экспедиции. Время: ранее утро. Место: деревня азарегов-оленей Шегеба. Погода: утро так же выдалось довольно прохладным, однако ветер был заметно тише. Задействованные игровые персонажи: Дикон Эвентри, Айрис Муаро, Рон. Задействованные центральные НПС: Ричард Бансал, вождь Сэтрикер, дочь шамана Римкат. Исходная тема, место объединения со следующей темой. Краткая предыстория: Экспедиция успешно прошла через портал, добралась до ближайшей реки и начала организовывать лагерь, когда случилось непредвиденное: пропал 14-ти летний Марк Рикоза, сын одной из семей поселенцев. Дикон Эвентри организует поисковые группы, с одной из которых отправляется сам. Они решают незамедлительно отправиться к старому лагерю, предположив, что мальчик может быть там. Краткое содержание (спойлеры!): [more]Дикон Эвентри и его команда проводят ночь в лесу, вскоре после чего обнаруживают деревню местных жителей. Их встречают без проявляения явных враждебных намерений, и подтверждают, что мальчик находится у них. В ходе переговоров с вождем выясняется, что предыдущая экспедиция съела оленей, которых местные считают "одними из своих". Вождь настаивает, что они и есть эти олени, но гости далеко не сразу поверили его словам. Девушка, назвавшаяся дочерью шамана, разрешает ситуацию, становившуюся все более напряженной и сулящей проблемы, объяснив чужеземцам, что азареги не считают людей врагами и не хотят, чтобы врагами считали их. Вскоре всех участников экспедиции, включая Марка Рикоза, отпускают из деревни при условии, что те не будут убивать их сородичей и покинут эти земли как можно скорее. Полковник и остальные благополучно покидают деревню и направляются обратно в лагерь.[/more]
Ответов - 83, стр:
1 2 3 All
Jillian: НРИ: ну что, предлагаю продолжить немного. Пока видимо без Рона, но особо далеко без него убегать не будем. По мере приближения к деревне некоторые детали становились более отчетливыми, хотя за частоколом по-прежнему было сложно разглядеть саму деревню. Вскоре возле ворот появился кто-то из местных жителей, определенно заметивший приближение полковника и его команды. Всего пару секунд он нерешительно наблюдал за их приближением, но быстро сориентировался и скрылся где-то в глубине деревни. Через примерно минуту возле ворот появилось уже несколько местных жителей. Они не делали ничего примечательного - просто стояли возле входа и, по всей видимости, ждали пока путники приблизятся. Никаких видимых признаков агрессии в их поведении не наблюдалось - разве что настороженность и некоторая опаска. Подойдя на расстояние, позволяющее достаточно отчетливо рассмотреть людей, вышедших встречать путников, можно было прикинуть их приблизительное количество - около десятка, но то и дело к этой небольшой группе прибавлялись и другие жители деревни. Среди них были как мужчины, так и женщины и даже пара подростков пытались пролезть вперед и посмотреть на незванных гостей. Выглядели они в общем и целом как обычные люди слаборазвитых культур. Люди молчали, хотя на таком расстоянии теоретически уже можно было перекинуться парой фраз, если крикнуть их достаточно громко. Бансал подозрительно тихо себя вел и держался где-то за спинами полковника и Рона.
Дикон: Местные жители выглядели, в общем-то, так же, как их расписывал Бансал. Экстерьер, фенотип, все примочки на месте. Смуглые, волосы темные. Если не приглядываться - похожи на средиземноморцев. Испанцы какие-нибудь или арабы. Ну, для сицилийцев рожи недостаточно разбойные. Бансал говорил, у них вроде копыта есть. Сейчас правда не разглядеть, обуты все, но вроде есть. Нормальные такие копыта. Не то чтоб совсем козлиные, но все равно впечатляет. Бансал это атавизмом называл, или рудиментом, или еще как-то так. Наверно, хвосты у этих парней тоже есть - куда без хвостов-то. А девки, интересно, тоже с хвостами ходят, как русалки, или их купируют? Надо снять с какой-нибудь местной девки посимпатичней одежду и подробно все осмотреть. Земная наука потом спасибо скажет. Дикон остановился шагах в пяти от туземцев и сделал знак своим, чтоб те последовали его примеру. Оружия аборигены на виду не держали. Это, правда, ничего не значило. Любой нормальный человек так бы и поступил - вышел бы к чужакам безоружным, но все кусты в округе натыкал снайперами. Так, просто, на всякий случай. - Добрый день, - сказал Дикон на языке антиран, который изучал на Земле. Он надеялся, что его поймут. Понимают же в Мексике английский. - Добрый день. Мы пришли, - он хотел сказать "мы путешественники", но запутался - какое из местных слов означает путешественников, какое торговцев, какое паломников, а какое шпионов. Очень уж не хотелось ошибиться. - Мы пришли из одной... - а как же это будет на местном, мать его, гэлике? - из одной далекой земли. - Или "страны". Или "равнины". Дикон мог только надеяться, что эти парни не полезут в драку, обидевшись на него за неправильный падеж. - Мы не замышляем против вас ничего плохого. Мы хотим поговорить с вами.
Айрис: Шли путники неторопливо. А Айрис хотелось бежать вперед вприпрыжку! Так что девушка с трудом удерживалась от соблазна побегать вокруг, подгоняя людей. Вон там даже местный житель вышел! Жители... Ну как можно тащиться с такой скоростью?! Как только расстояние позволило получше рассмотреть аборигенов, Айри начала совсем уж нетерпеливо кусать губы, периодически умоляюще косясь на Дикона. Тот взглядов девушки то ли не замечал, то ли не хотел замечать... Уверившись в черствости полковника и его потерянности для современной науки, историк выразительно фыркнула и застыла чуть позади и слева от парламентера, который неуклюже пытался завести разговор. За прошедшее время Мушка слегка осмелела, да и возбуждение от диковинки перед носом застило глаза. - О да, сигодньа пг'екрасна погода, - тихо-тихо, так чтобы не услышал стоящий чуть впереди Дикон, зато с непередаваемыми интонациями пробормотала девушка себе под нос, изображая сильный французский акцент, жадно рассматривая аборигенов.
Jillian: Среди местных жителей, вышедших встречать гостей, почти сразу немного вперед вышел высокий (по сравнению с другими соплеменниками, однако по человеческим меркам он был среднего роста) мужчина довольно крепкого телосложения с грубоватым лицом, кустистыми бровями и собранными в хвост волосами. Он не был стариком на вид, но все же молодым его уже нельзя было назвать. По человеческим меркам он выглядел лет на сорок с небольшим. Одет он был почти так же, как остальные - теплая неброская одежда примитивного покроя и довольно неопределенного фасона, однако его одежды были заметно светлее тоном, будто намеренно отбеленные. Он смотрел на полковника с выражением, с которым люди часто смотрят на заикающихся, когда те пытаются что-то объяснить. Но никакой агрессии он не проявлял. На самом деле, он вообще не демонстрировал никаких явных эмоций. Наконец, он заговорил. - Сэтрикэр, - сказал он спокойным тоном, приложив обе ладони к собственной груди. - Вождь. Шегеба. - Сказал он, чуть обернувшись назад и обведя руками деревню. Складывалось отчетливое ощущение, что он старается говорить максимально простыми фразами, понимая что визитеры не знают их языка. Или же, что так же вероятно, он сам плохо говорил на антиранском. - Приветствую вас. Ваш ребенок у нас, проходите. - Он приглашающим жестом указал на ворота, а остальные наблюдающие (количество которых за это время увеличилось минимум вдвое) немедленно расступились по сторонам. Бансал по-прежнему стоял немного позади полковника и смотрел куда-то в землю, не произнося ни слова. Похоже было, что он избегает взгляда жителей деревни и старательно прячет свое лицо за спиной Дикона. Однако спокойный настрой приветствия вождя заставил его, наконец, поднять взгляд и осторожно осмотреть присутствующих.
Дикон: Слова того, кто назвался вождем, удивили Дикона, но он постарался не подать вида. Что ж, по крайней мере Рикоза здесь, живой и похоже даже сумел объясниться с аборигенами. И аборигены не выставляют навстречу чужакам копья, или что там у них вместо копий. Даже приглашают вовнутрь. Конечно, никто не сказал, что это не может быть засадой. Дикон подумал, что должен представиться в ответ. Человек - если слово "человек" могло былть применительно к этому существу - человек по имени Сэтрикэр казался спокойным, но это ничего не значило. Многие люди из примитивных культур кажутся сначала спокойными и сдержанными, но стоит тебе нарушить любой из их бесчисленных лишенных смысла обычаев, они бросаются на тебя с ножом. Коллеги Бансала, наверно, думали, что здешних жителей можно не бояться. А те в отместку их убили. И пойми еще из-за чего. Дикон прижал ладони к груди: - Я - Дикон Эвентри. Вы разрешаете нам войти. Спасибо. Не поворачиваясь к спутникам, сказал по-английски: - Пошли за ним. Будьте осторожны, вдруг это засада. Но без паники и стволами по сторонам не водить. Вообще ничего такого, что может их спровоцировать. Делайте вид, что вам все здесь нравится. И, мистер Бансал. Попробуйте забыть, кто убил ваших людей. Это трудно, но надо для дела.
Айрис: «Абоигены. Настоящие. Не агрессивные. Заинтересованные. Говорящие. Приветливые.» Восторг наполнял девушку, сияющую улыбкой и очень заинтересованно оглядывающуюся вокруг, рассматривающую людей и поселок, более светлую, чем у остальных, одежду вождя и бревенчатые дома. «Ребенок у них, ребенок не пострадал, ребенок… Ребенок может рассказать, что он здесь видел!!! Дура… Надо было сбежать первой.» Девушка улыбнулась своим мыслям и уже приготовилась сделать шаг за Сэтрикэром, как полковник в очередной раз открыл рот. «А может, его стоит убить?» Мысль была непривычной, страшной, ненормальной и очень соблазнительной. Полковник уже не просто раздражал. Полковник выводил из себя, бесил. Хотелось биться в истерике от ярости, а приходилось сжимать зубы и прятать яростный взгляд. Мир вокруг был дик и прекрасен, это расслабляло и позволяло ослабить наложенные обществом моральные рамки. «Хотя нет, убить – это слишком просто, - размышляла Мушка, чисто автоматически осматривая поселок и отмечая детали, приведшие бы её в восторг, если бы не военные чурбаны вокруг. Вернее, один чурбан. Остальные люди мешали меньше, а Бансал и вовсе был совершенно незаметен. – И кроме морального удовлетворения пользы не принесет. Этот милитаристский урод подорвет тут все и перестреляет всех вокруг, дай ему только повод. И стадо ослов в камуфле его радостно поддержит. Подставить? Пришлют другого. Не исключено, что еще более худшего.» Всегда мирную, добродушную и улыбчивую девушку было не узнать. Веяло не просто холодом, ощущалась самая настоящая жуть. Очень вредно портить настроение юным историкам. «Нет, все-таки убить. И закрыть проход. Как угодно.» Айри еще не успела в полной мере узнать новый мир, но уже безмерно в него влюбилась. И прекрасно понимала, что с ним станет, увенчайся экспедиция успехом. А оставшаяся позади родина… Она изжила себя. Как и её обитатели. Можно всю жизнь прожить в темной комнате, не выходя на свет и однажды открыть дверь на улицу, в сад, залитый солнцем. Жизнь в темной комнате кажется комфортной и замечательной, но стоит увидеть что-то еще… А можно всю жизнь провести в тихом маленьком славном городке, обо всех ужасах мира узнавать только посредством СМИ и неожиданно оказаться в обществе военных, угрожающих залитому солнцем саду. Именно так почувствовала себя девушка. «Никогда и ни за что. Сбежать, добиться доверия у здешних обитателей, уничтожить полковника сотоварищи и сделать проход недоступным с той стороны». Айрис опасно прищурилась, ровным шагом идя с мужчинами. Надо было обдумать все получше. Но – решение принято.
Jillian: Сэтрикер провел гостей по самой широкой дороге через всю деревню. Она оказалась не такой уж большой - по крайней мере, в зоне видимости, хотя большую ее часть было сложно разглядеть из-за часто расположенных бревенчатых домиков. Почти все здания были небольшими и одноэтажными, хотя изредка попадались дома и крупнее - чаще просто шире - и даже значительно выше большинства, хотя и, судя по всему, все же одноэтажные, но с более высокими потолками. Ближе к центру домов становилось все меньше, и перед землянами открылся вид на довольно просторную площадь, в центре которой главенствующее место занимало кострище. Оно было довольно широким, по краям густо засыпанным углями, а в центре еще виднелись крупные обгорелые куски древесины. На некотором расстоянии вокруг костра были выложены по кругу большие бревна, украшенные резными узорами, определенно служившие сиденьями. Сейчас эти места пустовали, и, кажется, почти все жители деревни успели за это время собраться поблизости от гостей, либо попрятались по своим жилищам. Позади поисковой группы образовался целый почетный эскорт из более чем десятка местных жителей. Впереди шел лишь Сэтрикер и какая-то девушка. Вождь выглядел статно, но при этом несколько озабочено - он задумчиво почесывал странной на вид рукой коротко стриженую бородку, глядя куда-то вдаль. По пути из открытых ставень домов можно было заметить выглядывающие лица, поспешно скрывающиеся за стенами, стоило им заметить на себе взгляд чужаков. Наконец, пройдя кострище и остаток площади, на противоположной ее стороне вождь остановился возле довольно большого здания. Он снял засов и широко распахнул тяжелую деревянную дверь. В лучах утреннего солнца, как раз падающего на эту сторону здания, почти сразу можно было разглядеть хрупкую фигурку мальчика со светлыми волосами, сидевшего на расстеленной на полу шкуре какого-то мохнатого коричневого зверя.
Дикон: Вождь туземцев не соврал - Марк в самом деле был здесь, и при этом он еще даже выглядел живым. Такая новость, что просто камень с души и плеч. Если по-честному, Дикон особо и не расчитывал на такой исход. Хотел бы расчитывать, но не мог, и готовил себя к худшему. Что малолетний идиот окажется мертв, а ему придется разгребать все, что начнется впоследствие. Утрясать дела с аборигенами, от которых придется как-то уносить ноги, да еще не в зубах желательно, утрясать дела с родителями Марка, и еще с Землей. И позаботиться, чтобы не прикрыли проект. А то могут, первая смерть в первые сутки - совсем к тому повод. Даже когда этот Сэтрикер, или как его зовут, сказал, что Марк в деревне, Дикон до конца ему не поверил. Может, туземцы решили заманить их в ловушку и заготовили теплый прием. Заходить в деревню не улыбалось, но все-таки пришлось. И ждать постоянной атаки. Толпа аборигенов за спиной не внушала доверия, да и между домов можно было укрыть сколько угодно бойцов с местным оружием, какое у них там есть. Дикон был готов в любой момент открыть стрельбу и все же надеялся этого не делать, потому что два стрелка, старик и девушка - совсем не то, с чем можно выступать против целого поселка. Пусть даже ни у кого в этом поселке нет огнестрельного оружия, более примитивное оружие тоже бывает очень опасным. Дикон посмотрел на Марка, а потом обернулся к Сэтрикеру: - Это наш человек. Мне надо с ним поговорить. Вы разрешите?
Jillian: Сэтрикер молча кивнул, и жестом указал в сторону мальчика, приглашая пройти. Сам же он оставался возле двери, но девушка, его сопровождавшая вошла в здание и подошла к мальчику, широко улыбнувшись ему желтозубой улыбкой.
Дикон: Дикон подошел к мальчику и остановился перед ним. Больше всего ему хотелось сейчас наклониться, схватить этого проклятого недоумка за шиворот и швырнуть в ближайшую стену. А потом снова схватить и сломать ему, предположим, челюсть. Или оба запястья - сначала одно, потом другое. Потому что этот выродок оказался достаточно туп, чтобы сбежать из лагеря и прибиться к этим дикарям, которые непонятно каким чудом не убили его, а ведь могли. И, может быть, еще сейчас могут. Как могут убить заодно Дикона Эвентри, Ричарда Бансала, Айрис Муаро и треклятого Рона. Тем более что Сэтрикер смотрит ему сейчас в спину, а стрелять в спину - дело удобное. Интересно, если вождь начнет чудить, вмешается ли Рон? Захочет ли вмешаться? Дикон доверял бруновцу не больше, чем азарегам, но тот по крайней мере знал, что в таких ситуациях делают. На Бансала с Айрис надежды, понятное дело, мало. А этот идиот, Марк Рикоза, расселся здесь как ни в чем не бывало. Чем он хоть, знать бы, думал, когда убегал? За ним такая привычка вообще водится - думать? Дикон очень хотел сломать мальчишке очень много костей сразу, но каким-то чудом он сдержался и даже не шелохнулся, даже сохранил каменное выражение лица, хотя далось оно с трудом - глаза, наверно, так и заледенели. Слишком уж хотелось ударить. Нельзя. Даже наорать нельзя. При Сэтрикере и остальных азарегах - смерти подобно. Они должны видеть, что среди пришельцев мир и согласие. Только так есть шансы отсюда убраться. Пересилив себя, Дикон сказал Марку по-английски: - Мы пришли за тобой. Я, доктор Бансал, Айрис и бруновец. Расскажи мне, что здесь происходит. На каких условиях тебя здесь содержат. Ты пленник? Тебя могут отпустить? Они настроены дружелюбно или враждебно? Ты видел у них оружие? Сколько их всего в деревне?
Марк Рикоза: Долго ждать развития событий не пришлось, не смотря на то, что Марк готовился утром поскучать: просто на всякий случай, что бы не дать выход желанию действовать, пока не знаешь, на что твои действия должны быть направлены. Последние пол часа человек ходил по комнате, бессистемно делая привычные упражнения из комплекса утренней зарядки. Наконец скрипнул засов. «Добрались и вроде даже не наделали глупостей. Пока не наделали» Парень сел на место, болезненно сознавая отсутствие плана встречи с командой «спасателей». Один из них (темная фигура с военной выправкой, которую не удалось сразу опоздать из-за направления солнца) о чем-то переговорил с вождем и приблизился… На лице Дикона застыла маска. Хотелось посоветовать полковнику беречь нервы, расслабится, и смирится с тем, что «все что должно, то случится»…Глядя на него, задерживать их здесь больше не казалось хорошей идеей. Если этот комок нервов взорвется следующий контакт «люди - местные жители» будет иметь характер разве что вооруженного конфликта… «Уйти с пустыми руками? Решить что такого информационного обмена, объявления о своем прибытии хватит?» Марк чуть прикусил губу. Ему казалось, что он сделал недостаточно. Слишком мало, слишком неправильно. Еще и голова оставалась пустой, ни одного хода… - Мы пришли за тобой. Я, доктор Бансал, Айрис и бруновец. Трудно было представить более неподходящий состав команды: параноик-военный, представитель уничтоженной экспедиции, девушка, вызывающая у инстинкта самосохранения Марка куда больше опасений, чем все военные вместе взятые, и бруновец, пока так и остававшийся загадкой. Такая оценка заставляла пожалеть о том, что он не присмотрелся к этим людям раньше, как впрочем, и о том, что не мог проконтролировать, кому входить в этот квартет. -Расскажи мне, что здесь происходит. На каких условиях тебя здесь содержат. Ты пленник? Тебя могут отпустить? Они настроены дружелюбно или враждебно? Ты видел у них оружие? Сколько их всего в деревне? «А план уничтожения деревни вам не выдать?» На секунду мелькнуло желание доложиться по военному четко. Примерный масштаб территории, краткое содержание своих выкладок относительно их настроения, еще раз пересмотренных с утра, примерную численность всех, кто был вчера у костра, с погрешностью в десяток единиц и примерные шансы убраться отсюда сейчас без проблем… «Не дождетесь, полковник» Рикоза - младший почти непроизвольно взлохматил волосы - Вчера было довольно темно, так что если под оружием вы не имеете ту адскую машину смерти, что спрятана в их тайной лаборатории тридцатью ярусами, то я ничего не видел - Марк говорил тихо и спокойно, без тени насмешки, с намеком на легкую усталость и детское пренебрежение к важным деталям. – А вы мой коммуникатор не захватили? Думаю, он бы мне очень пригодился, если нам не дадут уйти. «Что же, не хочешь врать – просто не отвечай на вопросы…» Парень, чуть прищурившись, наблюдал за реакцией военного.
Дикон: Дикон не знал, чего ему стоило не выбить этому малолетнему ублюдку все зубы. Когда Рикоза сказал про машину смерти... Эвентри дернулся и с огромным усилием удержал себя на месте, чтобы не схватить этого идиота и не начать бить его - избивать, покуда у него на теле не останется ни одного живого места. Поселенцы устроили панику и истерику, он сам повел своих людей ночью, по неразведанной территории, где могло случиться что угодно, и явился в итоге в поселок вероятного противника - и все ради чего? Чтобы этот недоумок сидел тут и зубоскалил, как ни в чем не бывало? Дикону очень хотелось вмять нос Марка Рикозы поглубже в череп. - Я не взял твой коммуникатор, - сказал он тихо. - Слушай меня внимательно. Когда мы уходили из лагеря, там творился форменный бедлам. Все сходили с ума. Особенно твои родители. Мать, отец. Особенно мать. Она плакала. Сестра тоже веселой не выглядела. Они там, знаешь, очень расстроились, что ты их бросил. Я говорю это не затем, чтоб ты растрогался. Раз ты бодро свалил, значит, на это тебе просто плевать. Но знать тебе все равно стоит. Это первое. Теперь второе. Видишь, со мной пришел мистер Бансал. Добрый доктор Бансал. Ты слышал, он уже бывал здесь раньше. В этих краях. Возле этой самой уютной деревни, где тебе так гостеприимно выдали целую крышу над головой. Он пришел сюда не один, ты помнишь. Его спутников убили те самые милые люди, чей предводитель стоит у меня за спиной и не понимает наш разговор. В мои обязанности входит с этим человеком поговорить. Объясниться. Найти общий язык. Придти к такой ситуации, в которой я не буду убивать его, а он не будет убивать меня. Потому что я не затем сюда вас всех привел - чтоб стрелять во все, что движется и увидеть вас всех мертвыми к следующем утру. А чтоб сделать все мирно и по уставу. И ты мне можешь в этом помочь. Если ответишь сейчас на все вопросы, что я тебе задал. Подробно. Обстоятельно. И без паясничанья. Я не думаю, что ты совсем уж ничего не заметил. Я думаю, раз ты сюда пришел, ты должен был немного смотреть по сторонам. И думать над тем, что видишь. Если ты этого не сделал - значит, ты совсем идиот. А если сделал, то расскажи мне. Потому что я сейчас буду говорить с Сэтрикером, так зовут их главного, и мне надо знать, что тут происходит. На каких ты тут правах и что эти люди собой представляют. Я могу попробовать поговорить с ним и просто так, без твоих подсказок. Но тогда я могу сказать что-то не то. Не зная ситуацию. Коллеги Бансала тоже, видно, сказали или сделали что-то не то, и вот какой результат. Если я ошибусь, может выйти стрельба. Может, кого-то убьют. Меня, или эту милую девушку Айрис, или доброго доктора, или вот даже тебя. Или этих замечательных туземцев, которые, уверен, в чем-то даже неплохие люди. Если ты этого не хочешь, ответь на мои вопросы.
Марк Рикоза: Тихий монолог Дикона затягивался. Рикоза младший, даже не слишком вслушиваясь, невольно восхитился сочетанием излучаемой агрессии и тем выражениям, в которых были даны характеристики девушке и доктору. «Является ли это частью какого-то упражнения по установке самоконтроля или это из области убеждения себя на бессознательном уровне?» Жалость от невозможности устроить сейчас проверку довольно быстро сменилась ироничной улыбкой. Содержание монолога военного уж очень к этому располагало. «Интересно, а он осознает, насколько такие длинные, тихие речи странно и подозрительно смотрятся со стороны? Особенно, когда говорящий столь не похож на заботливую мамочку, отчитывающую сына… Ради конспирации мог бы вести себя иначе, чему его вообще учили?» Марк постарался поймать в поле зрения предводителя азарегов, оставшегося у входа, не упуская при этом Дикона. Но никакой негативной реакции навскидку не заметил. Впрочем, еще оставалась девушка, роль которой он так и не смог полностью понять. Возможно, именно по этому дослушал военного до конца, не перебив. Вот только почти снисходительное выражение лица было достаточно красноречиво… «Не те вопросы задаешь, но раз тебе так важны бесполезные ответы...» - Их численность? Достаточно, что бы закидать нас шапками, а при таком раскладе конкретные цифры перестают иметь значение. Оружие? Отсутствие его на виду не значит его отсутствия вообще. Свое вы прячете весьма сносно… Пленник или гость? Скорее в меру охраняемый свидетель. Ничего из этого не спасет вас - «…от вашей одержимости установить контроль» - от провала. И я ничем вам не помогу, если не скажете мне, чего попытаетесь добиться от Сэтрикера. Хотите поскорее убраться от сюда? – Марк не спрашивал, скорее, утверждал с долей сомнения в правильности выбора. – Не слишком сложно. Вы что, не подумали о том, что им выгодно нас отпустить и без проблем проследить путь к нашему лагерю? «Даже если они могли еще вчера по моим следам послать кого-нибудь это выяснить. Вряд ли в своих родных землях у них возникли бы сложности…» Двусмысленность полезности установки контакта была одной из самых сомнительных составляющих плана. Но жалеть об этом сейчас, когда решение уже принято, и значительная часть воплощена в жизнь было поздно и бесполезно. Парень поднялся и переместился так, что бы увеличить расстояние между собой и полковником, и увидеть остальную часть команды. Найдя их взглядом, кивнул бруновцу, отвесил полупоклон девушке и, наконец, взглянул в лицо Бансалу. - Рад, что вы добрались, док! – и радость в его голосе была действительно искренней.
Дикон: - Мне нужно с ними договориться, - сказал Дикон. - Как-то замять то, из-за чего они убили первую экспедицию. Они должны понять, что мы имеем отношение к тем людям. Может уже поняли. Вряд ли тут многие одеваются вроде нас. Может особо умные и Бансала вспомнили. Хотя оно едва ли. Надо как-то все прояснить, если это всплывет. Показать, что мы не враги. Сблизиться. Поговорить. Получить разрешение остаться на их земле ненадолго. Узнать об их мире. Это если они настроены добродушно. Если они злые как черти - смотаться отсюда побыстрее, и в полном составе. Раз уж ты мистер юный вундеркинд, что ты на этот счет скажешь?
Марк Рикоза: Марк снова повернулся к Дикону, с выражением вселенской скорби на лице, которое почти сразу сменилось едва заметной и грустной улыбкой, все лишь мгновение на то, что бы почти неосознанно провести пальцами чуть выше бровей и убрать непослушные волосы. - Не боитесь следовать советам человека, в умственных способностях которого столь недвусмысленно высказываете сомнение? Очень неосмотрительно, знаете ли… А если собираетесь следовать строго наоборот, лучше предупредите заранее, всем будет проще. – «Вот только «все» похоже, так и собираются изображать немые статуи, глазеющие по сторонам» - Но если мое мнение вас интересует, то лучше не начинать разговор со слов «Эй, мы без понятия что у вас за претензии к нашим соплеменникам, и не имеем к этому отношения!». Просто не упоминайте об этом инциденте первым. Если сумеете сыграть убежденность в том, что видите перед собой существо умнее и значимее вас, играйте – улыбка стала чуть более очевидной – если нет, то простой благодарности за спасение моей, несомненно, ценной жизни было бы более чем достаточно.
Jillian: Доктор Бансал лишь слегка улыбнулся в ответ на приветствие мальчика. Он явно все еще чувствовал себя не в своей тарелке, и кажется даже физически ощущал себя неважно, насколько было заметно по побледневшему и покрывшемуся капельками пота лицу. Ричард оперся плечом о ближайшую стену, слегка ссутулившись, и в эту минуту выглядел еще старее, чем обычно. Вождь деревни же тем временем безмолвно стоял у входа в помещение с внешней стороны, и всем своим видом показывал, что его совершенно не касается происходящее внутри. Девушка по-прежнему стояла рядом с Марком, увлеченно следя за разговором чужаков, переводя взгляд на каждого говорившего, будто стараясь уловить смысл их слов.
Дикон: Этот мальчик вел себя глупо и нагло, и предложения высказывал дурацкие. Но он все же высказывал предложения, и Дикон внезапно понял, что ему это нравится. Что ж, этот щенок, конечно, тупая башка, но не такой похоже и бестолковый, если приставить его к правильному делу. Впрочем, это потом - сначала убраться бы отсюда до свиста. А потом сообразить, на что сгодится Марк. - Придумаешь что сказать еще - говори, - бросил Дикон мальчику. - По-английски. Если скажешь на антиранском, это будет очень глупо. А теперь внимание. Вы, мисс Муаро, и вы, добрый доктор, и вы, Ронни... Подберитесь и держитесь бодро, я буду делать акробатический трюк с мистером Папуасом. Будьте наготове, но не стреляйте, пока я не скажу. Дикон развернулся подошел к Сэтрикеру. С сожалением подумал, что не знает местного этикета и ритуалов вежливости - а они бы здесь подошли. На всякий случай Дикон сделал вежливое лицо и поклонился. В конце концов, поклон - вещь очень универсальная, может и здесь в ходу. - Это... наш ребенок, - сказал Дикон по-антирански и мысленно чертыхнулся - кто знает, может это прозвучало так, будто он называет Марка своим сыном. - Это... ребенок моих людей, - поправился он. - Мы потеряли его. Вы нашли его. Большое вам спасибо. Я благодарю вас. Я не знаю этой земли. - Как сказать - "этой страны"? Дикон не имел понятия, и не знал, правильно ли его поймут. - Я не знаю вашего народа. Ваших обычаев. Я могу сказать что-то не так. Простите меня. Это мое невежество. Не мое злое намерение. Но у меня нет к вам злого намерения. У моих людей тоже нет. Мы пришли для мира. С мирными намерениями. Мне нужно поговорить с вами о многих вещах. Когда вы разрешите мне поговорить с вами?
Jillian: Сэтрикер несколько неловко поклонился в ответ, вероятно даже слишком глубоко склонившись. - Я понял вас. Мы рады, ваши намерения - добро. Мы можем поговорить здесь, - он указал внутрь здания, и сам немедленно прошел и сел на одно из стоявших в глубине комнаты сидений. Сиденье представляло из себя обычный кусок бревна, немного обработанного для удобства. Несколько неровной формы массивный деревянный стол стоял рядом со стеной, и возле него обаружилось еще три сиденья. Приложив некоторое усилие, вождь распахнул ставни, и комната, наконец, стала немного лучше освещена. Девушка, до этого стоявшая в стороне, села на один из свободных стульев рядом с вождем, и сказала ему какую-то коротую фразу на своем языке, в ответ на которую Сэтрикер лишь кивнул.
Дикон: Дикон сел на одно из бревен, подумав, что плотник в этой деревне явно плохой. Очень уж грубо все было сделано. Хотя казалось бы, все вокруг так прилично и культурно. Для позднего каменного века, разумеется. Он ожидал чего-то лучшего. - Мы пришли из другой земли, - начал Дикон. - Наша земля очень далеко. Я не знаю точно. Наши мудрые люди пытались понять, как именно далеко. Они не знают. Мы прошли сквозь озеро в нашей земле и оказались здесь. На горе. Я не знаю, как это возможно. Пройти сквозь озеро, попасть из нашей земли в эту. Наша земля называется Англия. Я солдат. Я служу... - в антиранском языке было слово "анксалар", которое примерно соответствовало слову "король", - анксалару Англии. Я командую моими людьми. Мы идем на юг. В землю антир. Мы хотим говорить с правителями народа антир. Сейчас мы находимся на вашей земле. Мы разбили недалеко лагерь. Это было вчера. Эта земля ваша. Вы живете на ней. Мы просим вашего разрешения остаться в нашем лагере. Несколько дней. Может быть, больше. Немного больше. Или меньше. Я не знаю точно. Если вы не разрешите нам остаться, мы уйдем немедленно. Если вы разрешите, мы будем очень благодарны вам. Если вы разрешите остаться, мы будем делать все по вашему обычаю. Мы не сделаем ничего, что было бы против вашего обычая. Но мы просим объяснить нам его. Мы не хотим допустить ошибки по незнанию. Есть... Одно дело. Я должен сказать о нем. Если я не скажу, выйдет, что я солгал вам. Потом это станет известно. Я не хочу лгать. Очень давно люди из моей земли приходили сюда. Почти все они погибли. Я не знаю, почему. Мне говорили, ваши люди убили их. Я не знаю, так ли это. Может быть, это были вы. Может быть, не вы. Я не знаю это. Я пришел не мстить за них. Я не буду мстить. Это ваша земля. Может быть, люди моей земли совершили здесь плохое дело. Я не знаю, почему. Я солдат анксалара и вождь моих людей. Я прошу прощения за тех людей из моей земли. Я прошу растолковать мне вину, что они совершили. Может быть, они поступили так по незнанию. Я не хочу повторить их ошибку. Я хочу мира с вами. Но мне нужно знать. Я начинаю с этого. Я думаю, мы должны сказать все сразу. Я вам. Вы мне. Я не хочу лжи. Я вам не враг. Я хочу понять, что случилось.
Айрис: Айри с профессиональным интересом рассматривала все, на что падал взгляд. Материалы, из которых были построены жилища, количество костров, внутреннее убранство лачуг, одежда людей, то, как они себя ведут – все это давало представление о местных традициях, климате и многом другом в не меньшем объеме, чем предоставленные ранее материалы. Как минимум, девушка уже представляла, как стоит оборудовать лагерь. Недавние бунтарские настроения уже были отодвинуты на второй план по причине сложности выполнения задуманного. Но ни в коем случае не забыты.. Просто временно вытеснены более насущными проблемами. Например, бросившимся к Рикозе полковником. Пар из ушей, дым из ноздрей, глаза мечут искры – страшно! Как он не убил мальчика на месте – вообще непонятно, но должное выдержке военного отдать стоило. И сдержать неуместный смех. Сдержать. Сдержать. Сдержать. Сцедив смешок в кулак, Айрис, явно не понимающая серьезности ситуации, глубокомысленно уставилась на засов, запиравший дверь. Простая конструкция, но надежная. И тоже говорящая о своих владельцах… Обычный закладной брус, ничего интересного. Либо более высоких технологий запоров не знают, либо не сочли нужным использовать в данном случае. Девушке хотелось надеяться на второй вариант. Тем временем Дикон закончил разбираться с беглецом и, изображая из себя дипломата, приблизился к вождю. Скривив губы в ехидной усмешке, девушка прислушалась к разговору, довольно быстро привыкая к теоретически изученному языку. - Мне казалось, мы будем искать место для постоянного лагеря... - удивленно пробормотала Мушка по-английски, но не стала вмешиваться. В конце концов, не так уж и важно, где создавать поселение, поблизости, или на чьих-то еще территориях, хотя безопаснее было бы держаться ближе к порталу. Очередное выступление полковника благополучно завершилось и девушка в очередной раз подавила смешок - Интересно, это полковник уверен, что абориген и тугоумный – синонимы, или это он сам того? – пробормотала Айрис, страдальчески закатив глаза. Лично ей захотелось придушить Эвентри (это уже становится нехорошей привычкой – хотеть что-нибудь сделать военному) уже на пятой фразе. Что творилось с однозначно лучше знающим язык Сэтом – страшно подумать. Хотя, его Дикон достать еще не успел… Но он явно в этом преуспевает! Пфыркнув, Айрис, пренебрегая советом "подобраться и держаться бодро" совершенно спокойно села на землю возле Бансала и осторожно прислонилась спиной к стенке дома. Тот рушиться под весом доктора и студентки не спешил, так что девушка расслабилась и слегка отвлеклась от разговора, слушая его лишь краем уха. Дикон онпределенно рисковал. А расхлебывать кому?! «Можно предложить им технологию изготовления более удобной мебели, - неожиданно сообразила Айрис. – Еще было бы здорово посмотреть на их инструменты. И на оружие. Интересно, а кузнечное дело у них освоено, или еще нет? На глаз и не определишь…» Айрис задумчиво покосилась на разговаривающего с местным жителем полковника. Интересно, а договариваться о нескольких днях в деревне для прибывших в этот мир специально за этим исследователей кто будет? Впрочем, пока было не время говорить об этом, так что девушка просто негромко заговорила в пустоту, надеясь, что Эвентри услышит, а то и, страшно подумать, поймет! Тогда даже не придется устраивать скандала… - Исследовательская группа в поселок после того как будет разбит временный лагерь. Дней на несколько, это необходимо, - слова на английском звучали совершенно не к месту. Но что делать… - И пригласить к нам кого-нибудь, это вызывает доверие, - «и возможность с этим кем-нибудь наладить дружеские отношения, а потом с его помощью скипнуть… Но об этом полковнику знать совершенно не обязательно. Может, мальчика подключить? Надо будет его расспросить, что тут было… Причем до того, как его возьмет в оборот Эвентри. Последнее вообще травмоопасно». Айрис покосилась на полковника. Слышал ли? А понял? Или придется объяснять, как для представителя младшей школы?
Jillian: Вождь внимательно слушал речь чужеземца, напряженно нахмуривая брови время от времени - сложно было сказать, демонстрирует ли он этим, что ему неприятно что-либо слышать, или он просто не может разобрать части сказанного. - Я прошу прощения. Я знаю ваш... этот язык не очень хорошо. Но я понял. Вы из того же клана, как чужаки, пришедшие много эргат назад. Но вы - не они. Вы другие. Вы не знаете. Я расскажу. Когда я был еще ребенком, к нам пришли чужаки. Они не знали наш язык и язык антир. Они говорили, что пришли со Священной Горы, из земель Богов. Мы не верили, но не стали их прогонять. Тогда был конец искарета. Мои люди только что вернули... стали... я не знаю, как сказать на языке антир правильно... наши мерканет вернулись на свое место, - сбивчиво, путаясь в словах сказал Сэтрикер, время от времени поглядывая на сидящую рядом девушку. - Мы почти поверили чужакам, они казались хорошими. И тут мы нашли пропавших недавно детей. Их кости. В лагере чужаков. Ваши люди их убили. Ваши люди съели наших детей. Я плохо помню, что тогда было. Но старшие рассказывают, как в ярости все были, как пошли мстить за наших детей. То горе до наших дней и за много эргат ранее - самое большое горе нашей деревни, - на лице мужины, не смотря на уже примеченную за ним безэмоциональность, отразилось нечто, что можно было расценить как сместь скорби и сдержанного гнева, который вряд ли был направлен на кого-то конкретно. По мере рассказа вождя, доктор Бансал становился все бледнее, и плавно сползал по стене, пока не оказался сидящим на полу. Когда он упомянул убитых детей, биолог заметно вздрогнул, после чего с трудом поднялся на ноги и направился к вождю, явно собираясь что-то ему сказать.
Дикон: Кости? Убитые дети? О чем этот тип толкует вообще? Дикон многое что мог сказать про первую экспедицию, и особенно то, что организовала она была достаточно идиотски. Как, впрочем, и нынешняя, но с другой стороны. Так вот, сказать он мог многое, однако чтобы те ребята занимались каннибализмом - это было слишком круто даже для них. Однако было не похоже, чтобы этот Сэтрикер привирал или ударился в маразм. Он выглядел вполне серьезным. Более того, его это все явно очень сильно задело, и он это все помнил, хоть и прошло двадцать лет. Но как, черт побери, нечто подобное могло случиться? Стрелять в детей - такое у солдат бывало. В Белфасте, в Турции и много где еще. В этом не было ничего хорошего, но Дикон видел, как такое случалось. Местные жители часто ведут себя странно, а в армии часто служат психопаты. А затем из двух провокаций выходит одна стрельба. Оно конечно так. Но есть детей? Слишком уж странно даже для такого странного дела. Кто-то пережрал кислоты? - Ричард, - сказал Дикон доктору Бансалу по-английски, - не делайте резких движений. Встаньте ровно и объясните, о чем вообще речь. Вы разве ели каких-то детей? И если нет, почему так вышло? Не дожидаясь ответа, он обратился к Сэтрикеру: - Я не знаю. Это странно. Я не знал тех людей... моего клана. Но я слышал о них. Они были... добрые люди. Так мне говорили. Я верю вам, что они сделали зло. Что вы нашли кости своих детей. Но я не понимаю, почему. Я не понимаю, почему... - антиранский давался Дикону с трудом. Несколько недель изучения записей Бансала и почти никакой практики. Эвентри уделял сколько мог времени заучиванию местного языка, но знал пока слишком мало. - Я не понимаю, - повторил он. - Они были добрые люди. Не понимаю, почему так было сделано. Это непонятно мне. Почему. Я хочу понять, что случилось. Люди моего клана сделали зло. Я должен искупить. Они были солдаты анксалара. Я солдат анксалара. Это мое дело. Если ваша деревня имеет нужду в чем-то... Со мной пришли разные люди. Искусные ремесленники. Если вам нужно сделать что-то здесь, скажите. Мы поможем. Я пришел для мира. Я не хочу вражды между нашими... кланами.
Айрис: Айрис ошеломленно уставилась на Сэтрикера, растерянно хлопая глазами. Убили? Детей? Съели?! Да что здесь вообще происходит? О чем речь? А может, она что-то неправильно перевела? Но лицо вождя не дает такое предположить, да и реакции Дикона и Бансала подтверждают: все верно, съели детей. С другой стороны, если вспомнить заметки доктора... Обратив внимание на перемещения последнего, девушка вскочила на ноги и последовала за явно выбитым из колеи человеком, готовая как поддержать его, так и удержать. Мушка не успела забыть недавний приступ, а если вспомнить, что после такого психика больного становится крайне уязвимой... Стоило держаться поближе к нему, мало ли...
Jillian: - Кости... детей?.. Кажется, я начинаю понимать, - тихо проговорил Бансал, присаживаясь на одно из оставшихся свободными сидений. Он немного оживился, на секунду на его лице даже промелькнула улыбка, будто только что ему открылась великая истина. - Олени... Они считают диких оленей своими детьми. За эти двадцать лет я перебрал множество вариантов, из-за чего они могли атаковать нас, но этот я считал просто абсурдным... - тут старик перешел на антиранский. Он говорил довольно быстро и намного свободнее, чем полковник Эвентри и даже сам вождь. Некоторых использованных им слов не было в его материалах по антиранскому. - Когда моя первая экспедиция разбила лагерь у берега, мы наткнулись на небольшую стаю диких оленей. Военные... мои люди не стали с ними церемониться, перестреляв из автоматов... это такое оружие, нажал на курок и все мертвые, понимаете?.. Они хотели заготовить мяса на случай, если у нас не получится достать другой еды. Мы не знали, честно. Мы не знали, что эти звери для вас священны... что они для вас как дети. Сэтрикер слушал биолога спокойно по началу, но на последней фразе он резко вскочил, ударив обоими ладонями по столу. Вид его был довольно яростный, но не в такой степени, чтобы это можно было расценить открытой агрессией по отношению к чужакам. - Они и есть наши дети! Они - это мы. Мы - это они. Вы убили наших детей! - тут девушка осторожно дернула вождя за рукав и что-то сказала на своем языке. Он взглянул на нее и сразу взял себя в руки, снова опустившись на свой стул.
Дикон: - А ну погодите, - сказал Дикон по-английски. Это все начинало его раздражать. Он предполагал, что первая экспедиция нарушила какой-то местный обычай, за что и была убита, и предположения Бансала крутились вокруг все той же возможности, но тарабарщина, которая завертелась сейчас, была уж слишком превосходной. Полковнику даже на секунду показалось, что он недостаточно хорошо выучил антиранский, потому что то, что попеременно несли Бансал и Сэтрикер, начало его утомлять. - Ричард, заткнитесь со своими теориями. Вы, похоже, все равно ошибаетесь, а злить этих людей нам не с руки. Сэтрикер, - Дикон перешел на антиранский, - простите моего человека. Он стар. Говорит странное. Иногда. Вы говорите... олени ваши дети. Почему вы так говорите?
Jillian: - Этот человек... - Сэтрикер то ли не слышал, то ли проигнорировал вопрос полковника. Голос его вновь был спокоен, но ощущалось довольно заметное напряжение и скрываемое раздражение. - Вы знаете про тот случай. Вы были среди тех чужаков, что убили наших детей? Вы нам врали, что ничего не знаете? - Нет! Нет. Этот человек вам не врал. Они и правда ничего не знают. Только я был среди тех, кто... кто приходил в вашу деревню тогда, в прошлом. Мне удалось сбежать. Я выжил, я жил среди антир долгое время, а потом мне удалось вернуться к своему народу. Из них всех я один причастен... я один имею отношение к тем событиям. - в глазах Бансала проступили слезы, но он, кажется, даже не заметил этого, и продолжил говорить. - Если вы хотите возмездия, не трогайте их - они не при чем. Только я виноват... Можете делать со мной все, что сочтете нужным, но отпустите этого мальчика и моих спутников. Они никогда не убивали ваших людей и не желают вам зла, они больше никогда вас не потревожат. Рональд тем временем по-прежнему стоял возле стены, и, казалось, вообще не проявлял интереса к происходящему.
Дикон: - Медленно, - Дикон хлопнул ладонью о ладонь. - Говорите медленно. Ричард Бансал. Вождь Сэтрикер. Еще раз. Медленно. Сэтрикер. Почему олени ваши дети? Я не понимаю. Человек это человек. Олень это олень. Олени не дети человека. Я человек. Вы человек, Сэтрикер. Почему дети вашего клана - олени?
Ron: Рон проводил взглядом Айрис, последовавшую за Бансалом, но сам остался стоять на месте. Разговор Эвентри с вождём племени ему итак был слышен. Так же, как был слышен и разговор Эвентри с Марком, завершившийся не так давно. И завершившийся, к счастью - мирно, в чём бруновец уже начал было сомневаться, учитывая агрессивный настрой полковника. Хотя, радоваться было ещё рано. Похоже, назревал новый конфликт. Но вмешиваться в разговор Рональд не собирался, поскольку вполне обоснованно считал, что всё это попросту не его дело. Однако, он продолжал внимательно наблюдать и слушать, при этом внешне стараясь своей заинтересованности не показывать. Бруновец практически неподвижно стоял в затенённой части помещения, прислонившись спиной к стене и почти слившись с ней. Лицо его оставалось спокойным и не выражало ровным счётом никаких эмоций. Лишь изредка он переводил взгляд с одного участника разговора на другого. И пытался их понять. А вот как раз с этим и выходили некоторые проблемы... Как и все участники экспедиции, Рон получил копию материалов Бансала, дающих относительное представление о языке антир. И бруновец был уверен, что изучил их очень хорошо. Память у него была отличная, и ещё ни разу не подводила даже в мелочах. Ему случалось бывать во многих странах и находиться там подолгу, языки он запоминал хорошо. Но по ходу разговора всё равно невольно возникала мысль, что он неправильно что-то запомнил или неверно соотнёс написание с произношением. Или в записях Бансала есть ошибки? Уж больно абсурдным казалось то, что говорил этот Сэтрикер. Съеденные дети?! Неужто первой экспедицией командовал сам Ганнибал Лектер? Впрочем, Рон тут же убедился, что зря грешил на свою память и на записки учёного. Он всё перевёл правильно, и даже Бансал это подтвердил, активно включившись в разговор. Получалось, что земляне и впрямь покрошили чьих-то детей на шашлыки. Вот только, почему эти дети - животные? И тут вроде нет никаких иносказаний. Слишком уж яростно вождь утверждал, что их дети являлись оленями в самом, что ни есть, прямом смысле. И что они сами тоже... Или всё же нет? «Они - это мы. Мы - это они». Как это понимать? Разрази гром их всех! Слушая Бансала, Рон постепенно перестал понимать что-либо. Настолько, что ему уже начинало казаться, будто единственный олень тут - это он сам. Бруновец мысленно выругался, когда Бансал опять начал тараторить без умолку. Он что, совсем не соображает, что этим может сделать только хуже? Впрочем, да. Он не соображает. Абсолютно. Кстати, о Бансале... Рон вспомнил, что тот буквально недавно рассказывал что-то странное об этих азарегах. Якобы антиране считают их оборотнями или вроде того. Будто те умеют превращаться в животных. И сам же Бансал в это не верил, да и сейчас не верит, судя по всему. И Рон тоже не верил, сочтя это какой-то местной байкой. Но, если на секунду принять это всерьёз, то получается весьма интересная картина... И вроде бы всё сходится. Вот только бруновец всё равно с трудом мог поверить в подобное. Представить себе - легко. Но вот поверить - нет. Рон любил смотреть кино. И давно убедился в том, что жизнь - тоже кино ещё то. Многое, что раньше тебе казалось невозможным, вдруг оказывается реальным. Но реальным оно оказывается только тогда, когда ты этому непосредственный свидетель. Нда... В любом случае, что бы там ни оказалось на самом деле, Рону это всё очень не нравилось. Ему не нравилась эта тёмная история с прошлым Бансала и его команды, ему не нравилась вся эта, на первый взгляд, безобидная деревня, не нравился сам Сэтрикер. Бруновец всё время был настороже, и особенно сейчас, когда ситуация накалялась. Ведь в случае вооружённого столкновения, преимущество будет не на их стороне, если противников окажется слишком много. Ведь внешняя простота и примитивность, с которой тут всё было устроено - ещё не показатель. Всё это вовсе не значит, что здесь нет хороших воинов и эффективного оружия, пусть и не огнестрельного. К тому же, с ними ребёнок, девушка и старик-учёный, выживший из ума. Все трое идеальная мишень, и в случае нападения не смогут оказать серьёзное сопротивление хорошо подготовленному бойцу. Если, конечно, Айрис Муаро не обладает какими-нибудь сверхъестественными способностями, или она не тщательно замаскированный киллер-профи... Так. Нет. Сейчас нельзя предаваться фантазиям об Айрис. Сейчас надо внимательно следить за ситуацией, и в случае чего, вовремя среагировать. Всё зависело от того, как дальше пойдёт разговор и что ответит господин вождь...
Марк Рикоза: Когда Дикон заговорил, Марк едва сдержал смех. А потом тихо пообещал себе не давать советов людям, которые не собираются им следовать. Ведению дипломатических переговоров военного явно не учили, как и стратегическому планированию. Чем думал тот, кто занимался его подготовкой и подписывал разрешение на участие в экспедиции, оставалось вопросом без ответа. «Показательно. Оставшиеся в лагере должны быть благодарны мне за его отсутствие… » Сдерживаемый смех перешел в снисхождение, а оно в свою очередь отразилось во взгляде, который можно было толковать как «а это наш младшенький, он немного не удался». Рикоза возможно даже озвучил бы эту мысль, если бы нашел в чужом языке нужные слова, способные передать смысл шутки... Тихий голос Айрис дал понять, что остальная часть команды находится здесь не в качестве декораций, и даже слушает Дикона. Жаль только, что эти слова не подтолкнули Эвентри к смене стиля речи. «Если и вправду рассчитывает, что военный будет считаться с ее желаниями, то ее вера в чудеса граничит с безумием» Но формулировка требований и расстановка приоритетов заставляли поверить в наличие у нее здравого смысла. «Возможно на нее даже можно было бы положится в организации программы по культурному обмену… Если она конечно в состоянии будет думать и действовать не смотря на давление психанутого вооруженного агрессора» Оставалось надеяться что азареги не посчитают полковника образцом уровня развития интеллекта для всей расы… Хотя нельзя утверждать, что подобное восприятия было бы совершенно неверным. Вступление затягивалось. Казалось бы, что самое трудное, устроить встречу двух цивилизаций, а потом стоять в стороне и наблюдать, как все развивается независимо от тебя. В результате оказывалось, что все лучше тихо посидят у стеночки. От подобного почему-то опускались руки. Из невеселых мыслей о человеческом флегматизме Марка вытащила фраза об убитых детях. Из дальнейшей мешанины чужого недоумения, предположений и неправильно построенных вопросов вырисовывалась совершенно жуткая картина. А вместе с ней появлялась какое-то странное и необъяснимое чувство. Благодарность? Возможно. За то, что оказались чуть честнее и терпимее людей, и не пристукнули его по старой памяти, просто в порыве справедливого негодования. Даже если они сделали это из самосохранения, не зная, кто может прийти следом. От оценки чужих высокоморальных ценностей Марк отмахнулся почти не глядя, как от не имеющего значение. Всевозможные варианты того, что случилось здесь годы назад, тасовались как колода карт и не спешили укладываться в привычное понимание реальности. Жизнеспособных сценариев получалось не слишком много, а после фразы «Они – это мы» сомнением пришлось сдаться без боя. Дальнейший обмен фраз между доктором и вождем прошел почти мимо, как телевизор в соседней комнате, который слышишь, но не обращаешь внимания. «Помнится, нам обещали научную экспедицию, а не краткий экскурс в фэнтези…» Парень заговорил на английском, тихо, но достаточно четко, что бы быть услышанным. - Смиритесь, мы попали в сказку. А теперь, кто-нибудь, объясните полковнику, что он может до бесконечности задавать один и тот же вопрос, но не получит ответа, если не начнет слышать.
Айрис: Решающую роль сыграли слова Марка. Факты: легенда о превращениях этих людей, странного вида руки, оговорки о детях-оленях и мелькнувшее незнакомое слово, сперва принятое за что-то вроде времени года - сложились в единую картину. - Не думаю, что кто-нибудь смирится с этим, даже если встретит вполне себе реального чародея и при его живейшем участии превратится в жабу, - Айрис невесело усмехнулась, помянула Элберет, жестом попросила Дикона замолчать и, не дожидаясь реакции последнего, перешла на антиранский, неуверенно пробуя на язык чужие слова и сама дивясь собственной храбрости: - Простите. Я не знаю, можно ли мне говорить по вашим обычаям. Разрешите мне объяснить. В наших землях человек не может быть животным, - Мушка старалась говорить как можно мягче и проникновеннее. - Не может становиться животным. У нас это бывает только в легендах. В ваших землях наши легенды стали реальностью. Мои спутники пока не понимают этого, - девушка сама крайне удивилась, что может относительно связно объясняться на местном языке. - Те, кто приходили с доктором, - Мушка указала на Бансала, - не знали, что делают. Юный Рикоза очень своевременно упомянул сказку. Для Айрис все сразу изменилось - участие в полевых ролевых играх не прошло даром, девушка, по натуре будучи очень тихой и скромной, пусть и не слишком легко, но могла примерить на себя другие образы. Воспринимая творящуюся вокруг "сказку" как игру с увлекательным сюжетом, Мушка попросту стала кем-то другим, кем-то, похожим на героев популярных фэнтезийных книг о путешествиях в другие миры. А такие герои всегда обладали удивительной наглостью и не менее удивительными лидерскими качествами. - Прошу, - Айрис молитвенно сложила руки. Для выразительности, - позвольте нам искупить прошлое. То, что мы умеем, полезно для вас, - хочешь, чтобы что-то было сделано, сделай это сам! - Мы можем показать. Кто-то может пойти с нами. Посмотреть лагерь. Мы можем сотрудничать. Нашим... - Айри задумалась, как на антиранском можно обозвать агрономов, но так и не подобрала подходящего синонима. - Нам надо знать, какие растения вы выращиваете. Мне интересно, какие инструменты вы используете. Это выгодно для вашего клана, - приставучее какое словечко-то. - И для нашего клана так же. Айрис замолчала, проникновенно глядя на вождя. В этом взгляде перемешалось сразу все: и уважение, и мольба о прощении (грехов предыдущей экспедиции), и обещание (плодотворного сотрудничества), а главное - тонны честности. Это даже могло бы выглядеть подозрительным, если бы к этой честности не примешивался страх отказа и пара центнеров надежды.
Jillian: Сэтрикер некоторое время молчал, глядя в глаза Бансалу. Его взгляд отражал скорее заинтересованность, нежели гнев и желание мстить. Слова полковника и Марка вождь, кажется, даже не услышал. Он определенно уже собирался что-то ответить, но Айри его перебила. Мужчина, напряженно сведя брови, выслушал ее и снова замолчал на несколько секунд. Не дожидаясь его реакции, девушка, сопровождавшая вождя, снова обратилась к нему, и он кивнул ей в ответ. После этого девушка встала и, улыбнувшись гостям, заговорила на довольно неплохом антиранском. - Вождь позволил мне поговорить с вами. Я Римкат, дочь шамана. Мой отец хотел сам поговорить с вами, но он должен говорить с Богами сейчас, он не смог. Простите, пожалуйста, нашего вождя его слова были грубы. Он не хотел, чтобы вы считали нас врагами. Мы не враги, и вы нам не враги. То, что случилось много эргат назад, было большим горем. Но это было давно, это уже забыто многими. Только некоторые все еще злы на вас, чужаков. Только некоторые хотят мести. Вождь не хочет мести, я тоже. Мы не хотим, чтобы наши люди видели в вас врагов, если вы не враги. Мы не скажем всем, что вы, - она обратилась к Бансалу, - были среди убийц. Но тут Сэтрикер, до сих пор молча следящий за происходящим, встал и перебил девушку. - Если вы пообещаете покинуть земли нашего клана. Мы не хотим вражды, но мы не сможем жить с вами на одних землях. Вы едите нас, мы не можем быть уверены, что вы не сделаете этого снова. Нам не нужны ваши дары, мы хорошо живем как есть. Нам нечего вам предложить, мы просто едим то, что находим, растим то, что растет. То, что вам нужно, ищите у Антир. У нас нечего брать. - Но вот это, - девушка сняла со своей шеи небольшую деревянную фигурку в форме бегущего оленя и протянула ее Айрис, - мой отец попросил подарить вам. Это мерканет нашего клана, олень. Как знак, что вы не враги нашему народу. Пусть он защитит вас, и пусть Боги не допустят, чтобы прошлое горе повторилось.
Дикон: Эти люди, кажется, всерьез верили, что умеют превращаться в животных. По крайней мере, в оленей. Конечно, выглядели они и правда странновато, но есть же предел любой странности. Впрочем, если допустить такую диковинку, многое в этом шапито становилось слегка яснее. Впрочем, допускать будем не сейчас. И не здесь. Сейчас нужно закончить, зачем пришли, раз уж культурного обмена не получилось. Может и хорошо, что не получилось. - Хорошо, мы уйдем, - сказал Дикон, обращаясь к Сэтрикеру и Рикмат. - Мы покинем вашу землю и пойдем в землю антиран. Я прошу прощения за дела людей моего клана. Благодарю вас за великодушие. Мы уходим. - Затем он перешел на английский. - Джентельмены, слышали, что говорят нам хозяева? Нас не хотят здесь видеть. Пойдемте-ка отсюда, пока никто не захотел увидеть нас здесь, но мертвыми. Ричард, мисс Муаро, держитесь со мной. Юный мистер Рикоза, вы тоже. Когда придем в лагерь, я с вами поговорю. Ваши родители тоже с вами поговорят. Рональд, раз уж вы так живописно молчите, поглядывайте по сторонам - не будет ли за нами хвоста. Все, пошли. Все, кто верит в Бога, помолитесь, чтоб дошли мы благополучно.
Марк Рикоза: Выступление Айрис оказалось неожиданно красивым. Даже захватывающим. Откуда то пришла ассоциация с человеком, идущему по льду. Тоненькая - тоненькая корочка над пропастью, которая под ногами превращается в устойчивую поверхность. Марк качнул головой, отгоняя ненужные мысли. Настороженность по отношению к этой участницы спасательной операции никуда не делась. «И почему она считает, что с этим нельзя смирится? Это все равно, что смирится с силой тяготения или цветом травы. Можем стараться изменить положение вещей, но не можем отрицать, что оно есть» Появись где-нибудь на земле в лесах группа фанатиков, объявивших, что могут обращаться в зверей, Марк выбрал бы версию с тотемным культом и массовой наркоманией. А здесь требовались другие объяснения и другие доказательства. И вариант цикличных физических трансформаций был привлекательней. Слова Дикона не вызвали даже улыбки. «Поговорите со мной? Скорее для собственного удовольствия, полковник…» Рикоза младший посмотрел на Сэтрикера, отказался от идеи подойти ближе, и, ограничившись зрительным контактом, продолжил так же тихо, но уже на чужом языке: - Другие кланы. Кем остановятся они? Мне нужно знать, чтобы не повторить прошлого. Наличие других почему-то не вызывало сомнений. А если других и нет, то его вопрос не делал никому хуже. Странная осторожность для человека, способного поставить свою жизнь в зависимость от человеческого фактора. Вот только ситуация в некоторые моменты касалась не только его жизни.
Дикон: Дикон уже хотел схватить этого малолетнего идиота за плечи и потащить к выходы, но остановил руку. И в самом деле, вопрос, заданный малышом Рикозой, имел смысл - нужно знать, в каких еще птичек и собачек обращаются местные жители, чтоб не подстрелить никакой особо важный клан на ужин. Они же как раз собирались заняться охотой. Ну да, нельзя делать этого ни в коем случае. Нужно предупредить лагерь сразу же, как только получится отсюда выйти. Никакого нежного азарегского мяса на бифштекс.
Jillian: Сэтрикер уже было направился к выходу вслед за гостями, но после слов мальчика все же остановился и ответил. - Хорошо, я расскажу. Мы не часто рассказываем чужакам о наших обычиях. Даже антир, даже они не хотят принимать нас такими, если узнают все. Но вы должны знать. Наши боги наградили нас даром видеть свою тень, видеть ее истину... ее настоящее... мерканет... я не знаю, как сказать на языке антир, это сложно объяснить. Тень и азарег - одно целое. Каждый эргат под синим светом солнца азарег и его тень меняются местами, и мерканет берет себе тело азарега. Азарег становится мерканетом и уходит в тень. Становится тем, кто он есть внутри, кто он настоящий, каков его дух. Это время мы зовем искарет. Семь дней он длится, и потом снова мерканет уходит в тень, и азарег становится таким, как мы сейчас. Наш мерканет - олень. Есть другие кланы, у них все по-другому. Волки, Кабаны, Виррка, Серику, Медведи, Росомахи и Барсы. Все что есть сейчас. Не трогайте мерканеты моего народа и других кланов, и азареги не будут вам врагом.
Дикон: - Хорошо, - сказал Дикон. - Мы не будем этого делать. Благодарю вас. - Перешел на английский: - А теперь, джентельмены, уходим отсюда. Без дальнейших разговоров с местным населением. Слышали, что вождь сказал? Что не все тут нас перестали не любить. Убраться бы нам, покуда никто такой памятливый под ноги не попал. Пошли.
Айрис: Римкат говорила на антиранском не в пример лучше предыдущих ораторов. Айри внимательно слушала, в первую очередь запоминая конструкцию предложений и обороты и только потом вникая в смысл слов, который, определенно, отличался приятностью. А вот ответ Сэтрикера заставил всю гамму эмоций, сияющих на лице Айрис, отступить перед мягкой вежливой полуулыбкой. Разочарование и легкая обида коснулись уголков глаз, чтобы через несколько мгновений быть смытыми безмятежным спокойствием. Мушка изящно поклонилась, с благодарностью принимая дар девушки и протянув только что отделенный от россыпи безделушек, снятый с шеи кожаный шнурок с несколько дней назад вырезанным из дерева кулоном – кругом, в ладонь величиной, в центре которого застыл свернувшийся причудливыми кольцами китайский дракон – длинный, усатый и рогатый. Мотивы для своих творений Айри привыкла черпать отовсюду. - У одного из народов нашего мира это – амулет, который дарит спокойствие и мудрость. А еще помогает предвидеть опасность, - Мушка улыбнулась девушке и отступила на шаг, недовольно покосившись на отдающего распоряжения полковника. Кивнула Сэтрикеру – Спасибо что приютили нашего ребенка. Спасибо за доброту. Повернувшись, девушка все-таки не удержалась, ехидно ответила Дикону что-то в духе «а не джентльмены могут остаться?» и только после этого соизволила направиться к выходу. На пороге ее догнал вопрос Марка, адресованный азарегам. Ответ вождя оказался крайне интересным и давал почву для размышлений. Выслушав, девушка кивнула своим мыслям, привычно пропустила мимо ушей брюзжание полковника и вышла, прошла мимо Рона. Вдохнув непривычно-свежий воздух, Муаро на несколько секунд прикрыла глаза. Да, они, все кто перешли через грань между мирами, были готовы к длительным переходам. Но приятного в перспективе на ближайшие несколько дней не было, не считая восхитительной природы вокруг.
Ron: Однако... Картина-то вырисовывалась действительно интересная. Впрочем, от этого она вовсе не становилась красивее. По всему выходило, что эти люди, называющие себя азарегами, и впрямь могли превращаться в животных. Да ещё и не только в оленей. Вон их сколько, оказывается. Хорошо, что парень догадался спросить об этом на случай вероятных столкновений с азарегами в будущем. Вот только, даже если земляне не будут убивать эти их тотемы... или как там? Мерканеты? Вобщем, если даже их не трогать, где гарантия, что они сами не тронут чужаков, ступивших на их земли без божественной санкции? Всё же Сэтрикер отвечает только за людей своего клана. И что бы там ни говорил он или дочка шамана, или хоть сам их укуренный шаман собственной персоной (хорошо, что не пришёл, кстати) - никто не может подтвердить этих слов. Да, земляне могут не есть оленей. Но кто мешает, скажем, небольшой стае волков-оборотней отловить себе на ужин пару-тройку землян из экспедиции? Люди едят оленей, волки едят людей. И не только волки. Вождь назвал ещё аж шесть других видов, в которые могут обращаться милейшие азареги. И не все названия можно было проассоциировать с каким-либо земным животным. Кто знает, какие у них вкусовые пристрастия? Может, они тоже не прочь перекусить чьими-то детьми? И кто гарантирует, что завтра ещё какой-нибудь любознательный ребёнок не сбежит из лагеря, чтобы познакомиться с местными жителями? Вот только ему могут попасться отнюдь не травоядные. Можно себе представить, какой переполох тогда случится в лагере. Не хотелось бы лишних волнений, особенно сейчас. Так что и правда, лучше отправляться в земли антиран. Те хотя бы не меняются местами со своей тенью. Оставалось надеяться, что они так же не говорят со своим отражением, не слышат голоса в своей голове и что их боги тоже не преподнесли им какой-нибудь оригинальный дар. Например - бессмертие в обмен на питиё крови. А что? Раз уж тут есть оборотни, почему бы не оказаться и вампирам? Впрочем, ладно. Шутки шутками, а бдительность терять не стоит. Антиране хоть и не выглядели странными по рассказам Бансала, но кто знает, что они скрывают? К тому же, учитывая, какие здесь творятся чудеса, уже нельзя утверждать, что в этом мире всё так безобидно и примитивно, как казалось учёным, вроде того же Бансала. В конце-концов, кто-то же забрал всё оружие из лагеря старой экспедиции, включая бомбу. Причём, не забрал ничего более. Рону эта мысль до сих пор не давала покоя. Очень бы ему хотелось знать, кто тут живёт такой сообразительный. Что за местный ценитель ядерных технологий? Никто не мешает какой-нибудь продвинутой цивилизации обосноваться по соседству с менее продвинутыми. Неизвестно, как здесь располагаются континенты и насколько изолированно могло происходить развитие разных народов. И что мешает одним объявить себя богами для других? А помня о своих задачах, бруновец очень хотел бы выяснить, кто здесь боги. Жаль, что нельзя пораспрашивать дочку шамана о том, с кем там сейчас общается её папа. Если он, конечно, действительно общается, а не ловит грибные галлюцинации. Если бы сейчас тут не было посторонних и ситуация не была такой паршивой, может и вышел бы диалог. Тут главное, найти подход. Что ж, может удобная ситуация ещё и представится... Рон, наконец-то, отлип от стены, когда убедился, что все направились к выходу. Он собирался выйти последним и в дальнейшем замыкать группу. Даже без указаний полковника, он всё равно собирался проследить, не будет ли за ними хвоста. Слабо верилось в то, что азареги так просто их отпустят, не отправив никого проследить путь к лагерю или просто убить их. Они сами сказали, что среди них ещё остались желающие отомстить. Впрочем, пусть только попробуют...
Jillian: Римкат приняла ответный подарок Айрис и, просияв широкой улыбкой, поблагодарила ее и проследовала за вождем к двери. Снаружи, на некотором отдалении от здания, из которого вышли гости Шегебы, собрались плотной кучкой, похоже, почти все жители деревни. Они с опаской наблюдали за следующими за вождем к выходу из деревни чужаками. Многие при приближении чужаков поспешно скрывались с первых рядов где-то в глубине толпы. Никто из них не проявлял каких-либо агрессивных намерений, но когда основное скопление местных жителей было уже почти пройдено, в направлении полковника и его команды вышла одна из местных жительнец. Она была очень старой и передвигалась с трудом, опираясь на большую палку. - Человек! Человек! - повторяла она, добавляя что-то на своем языке. Кто-то из ее соплеменников пытался схватить ее за руку и остановить, но она жестко оттолкнула его. Только вождь, когда она почти добралась до своей цели, смог ее остановить, схватив за плечо, и что-то ей сказал довольно жестким тоном. - Прошу прощения. Это Шитнакар. Ее сын был среди тех, кто был убит. Она говорит, что ваши дети тоже должны умереть, чтобы вы поняли ее горе. Она не хочет простить. Но она стара, ее жизнь почти конец. Прошу, идите. Она никому не причинит зла, не трогайте ее, - Сэтрикер говорил довольно громко, пытаясь перекричать возмущающуюся старуху, при этом удерживая ее за обе руки. Римкат подошла к нему, что-то сказала и спешно направилась вперед. - Вождь останется здесь, чтобы успокоить наших, - а, если посмотреть на толпу, действительно можно было заметить заметное волнение среди них. Многие что-то обсуждали между собой, в воздухе стоял гул из встревоженных голосов, - а я провожу вас.
Дикон: Ничего необычного тут не было. Дикон и раньше видел таких старушек. Старушек, стариков, мужчин помоложе, женщин помоложе, молодежь. Собирались такие у проволочных ограждений, возле блок-постов, иногда на обочинах дороги, покуда проезжала армейская автоколонна. Кричать кричали, но это еще что, те кто моложе и решительней еще зажигательной смесью кидались, иногда так и вовсе гранатами, или, например, засада с автоматическим оружием - самое то, когда мстишь за погибших родных. Еще фугасы. Мины. Бомбовые ремни крест-накрест. Так что выкрикивающая пожелания смерти туземка - это просто мелочи жизни, как плохой трек в эфире. Тем более что Сэтрикер держит ситуацию под контролем и может даже удержит остальных своих парней. Те хоть и гудят, но не так уж сильно гудят. Вообще, лидер аборигенов произвел на Дикона положительное впечатление - очень адекватный человек, и умеет логически мыслить. Это крайне удачно, вот будь здесь патриотично настроенный бицепс с мачете в каждой руке, желающий мстить ненавистному белому человеку за ужасы конкисты... В иных обстоятельствах Дикон подарил бы Сэтрикеру бутылку бренди, впрочем, тот же сам от всех подарков отказался. Но все же, а как хорошо, что эта история всплыла раньше. До первой охоты. Если только поселенцы не додумались охотиться этим утром... Так, надо выбираться из Шегебы и браться за комм. Дикон вновь посмотрел на старушку. Подойти и извиниться? Хотя нет, не стоит. Все равно не поверит. Просто быстро убраться. Свой долг, как британского офицера, он выполнил, принеся извинения Сэтрикеру. И все же, история вышла дикая, ребят из первой экспедиции есть за что винить. Они сильно не думали головой и были неосторожны. Могли бы предположить, что нельзя охотиться в чужом лесу, у всех приличных людей это называется браконьерством и за такое часто бьют. Без всякой ликантропии. Есть же понятие территориальности. А так, еще и если с ликантропией, да на неразведанной локации... Ладно, про оборотничество спросим ученых потом, сейчас просто не до таких глубин. - Хорошо, - сказал Дикон, обращаясь к Римкат. - Ведите нас.
полная версия страницы